Скандалы... Каждый день средства массовой информации пересказывают нам действия известных людей, 
которые скандализируют общество. Даже сегодня, незадолго до того, как я начал писать, все российские СМИ 
наперебой пересказывали скандал, учиненный колоритнейшим представителем российской политической 
субкультуры Владимиром Жириновским.
   Главу фракции ЛДПР не пускали к Могиле Неизвестного солдата, где возлагал венки Президент, после чего 
Владимир Вольфович вступил в стычку с журналистами канала “2х2”, снимавшими препирательства с охраной, и 
силой затолкал корреспондентку в свой “Мерседес”. 
   Это достаточно характерный пример того, что скандалы стали неотъемлемой частью не только жизни 
искусства — богема всегда считала своим общественным долгом эпатировать “обывателя” различными 
выходками — но и политической жизни. Нельзя сказать, что в нашей стране скандалы происходят столь часто 
вследствие того, что много лет господствующая идеология старалась поддерживать иллюзию спокойной и мирной 
жизни, и теперь люди почувствовав свободу, но, не умея с ней обращаться, направляют свою энергию “не в 
мирных целях”. Нет. В развитых странах с давними демократическими традициями скандалы оказывают столь же 
большое влияние на общественное сознание. 
   Скандалисты стали героями современной культуры. Вспомним, например, Мадонну, ни одно выступление 
которой не обходится без скандала.
    Кристально честные герои остались где-то далеко в пред- и послевоенных фильмах, в произведениях 
советских писателей. Сегодня даже если герой и честен, то оказывается, например, наркоманом, если даже он 
рассуждает о Боге и чуде, то оказывается наемным убийцей (как в знаменитом “Криминальном чтиве” Квентина 
Тарантино).
   Показателен один американский фильм 1991 года, “С меня хватит”. Майкл Дуглас играет в нем среднего 
американца, одного из “неудачников большого города”, он разведен с женой и хочет навестить своего ребенка. 
Он оказывается настолько нервирован своими проблемами, что начинает крушить все на своем пути.
   Когда он по дороге зашел пообедать в “МакДональдс”, ему слишком долго не подавали гамбургер. И вот он 
вытаскивает пистолет и стреляет в воздух. Посетители и персонал, думая, что совершается ограбление, 
бросаются на пол. А он, в свою очередь, начинает успокаивать их, говоря, что просто хотел получить свой 
гамбургер. Он забирает пакет из дрожащих рук продавщицы и спокойно уходит. 
   Специально в качестве героя фильма выбран абсолютно обычный человек, не какой-нибудь экстремист — 
в споре с фашиствующим владельцем оружейного магазина происходит драка, и герой убивает его. 
   Скандал — для героя фильма это попытка очиститься от “безумия 90-х”. 
   В другом фильме, “Прирожденных убийцах” режиссера Оливера Стоуна (кстати, сам фильм обрел 
скандальную славу и попал в ограничительные списки в разных странах за откровенность сцен насилия), тема 
скандалиста, человека, бросающего вызов обществу и становящегося кумиром для многих тысяч поклонников, 
раскрыта образно и глубоко.
   Микки и Мэлори — парочка, путешествующая по Америке и совершающая жестокие и бессмысленные 
убийства. Они всегда оставляют одного свидетеля в живых для того, чтобы он рассказал всем о них. Они 
становятся сверхзнаменитыми, у них  появляются поклонники, их фото на обложках журналов и передовицах 
газет, выпускаются майки с их портретами... Они герои, они нашли “свою нишу” в современной культуре. У них 
берут интервью. Возникает ощущение, что они ничем не отличаются от звезд шоу-бизнеса. Массовые убийства 
также возбуждают интерес, как откровенные фотографии Мадонны.
   О том, что героями “чувственной культуры” становятся авантюристы, мошенники, воры, то есть те, кто идет 
поперек принятым нормам, “плохие ребята” согласно американской идиоме, следовательно, и скандалисты, писал 
еще Питирим Сорокин. В самом деле, в культуре, где центром является божественная личность, а не человек, 
невозможно представить себе личностей, преднамеренно эпатирующих общество. Конечно, например, в Средние 
века, в идеалистической культуре Европы встречается достаточно примеров личностей, своими злодействами 
намного превосходивших знаменитого маркиза де Сада, но тяжелейшие преступления их не выносились за 
пределы феодальных замков, только слухи расползались по округе; более того, в большинстве своем, сами 
злодеи стремятся не только скрыть свои действия от других, но и укрыться от собственной совести, в перерывах 
между кровавыми оргиями совершая подвиги молитвы и покаяния.
   Итак, скандал является неотъемлемой частью современной культуры, указывая на ее лишенность 
символичности, приземленность, материализм.
   Необходимо поподробнее рассмотреть частности, которые существовали в специфической практике 
скандалов в разные исторические периоды.
   Рассмотрим Древний Рим — выбран именно этот пример, поскольку именно в Римской цивилизации можно 
подробно проследить развитие античной культуры от древних верований латинов, через греческую классику к 
изнеженности эллинизма, всеобщему упадку и в финале торжеству Христианства. 
   В Риме эпохи Республики скандалист не может стать героем. Общественные деятели всячески дорожат 
своей репутацией. “Жена Цезаря вне подозрений”, —  эта крылатая фраза была произнесена Юлием Цезарем 
после происшествия, потрясшего Рим. В праздник Доброй Богини, когда все мужчины должны были покинуть 
дома, в которых женщины совершали таинственные обряды. Молодой человек из богатого рода пробрался в дом 
Цезаря, переодевшись служанкой. Цезарь впоследствии всячески старался замять скандал, естественно 
молодой человек, опасаясь наказания, также молчал. Сейчас бы произошло несколько другое — всего 
вероятнее, что этот молодой человек был бы приглашен в различные ток-шоу, чтобы поделиться впечатлениями, 
и стал бы популярен. Таким образом,  даже на закате Республики скандал не может стать механизмом, 
создающим героя.
   В эпоху Империи происходит, выражаясь языком древних авторов “падение нравов”. Культура из 
идеалистической становится чувственной. В “Энеиде” Вергилия, написанной при Августе в начале имперского 
правления, перед нами действуют герои и боги Олимпа, через несколько десятков лет в “Сатириконе” Петрония 
героями являются воры, проститутки, нувориши-вольноотпущенники. Профанация старых ценностей становится 
всеобщей. Римляне пресыщены, и самым изысканным зрелищем являются теперь не гладиаторские бои, а 
публичное попрание священных ценностей римской государственности.
   Императоры становятся творцами скандалов. Нельзя не упомянуть Гая Калигулу, деспота известного своей 
бессмысленной жестокостью, нервными припадками, безумной жаждой власти и безумными беспричинными 
страхами. Римский сенат тогда был лишь номинальным собранием представителей римской аристократии. 
Калигула прославился тем, что ввел своего коня в сенат, сделав его одним из сенаторов. Произошедший скандал 
явился профанацией традиционных римских ценностей. Все акты государства оглашались именем ”Сената и 
народа Рима”. Сенат был унижен.
   Если Калигулу ненавидел народ, то другой император-скандалист Нерон долгое время был популярен среди 
простых людей, особенно в провинции. В первые пять лет он провел либеральные реформы, ограничивающие 
всесилие аристократии и новых богачей. Эксцентрическое поведение Нерона воспринималось простыми людьми 
хорошо, так как не походило на чванство аристократов и в особенности разбогатевших вольноотпущенников. В 
отличие от Калигулы, разрушающего все ценности, кроме цезаризма, — “Или жить по-цезарски, или никак”, — 
девиз Гая Калигулы — Нерон приносит авторитет цезаря в жертву своему индивидуализму и страсти к искусству. 
Император, выступающий как актер, император в маске, император, участвующий в бегах колесниц на колеснице, 
запряженной десятью лошадьми и падающий с нее на повороте... Все это выглядело несколько странно, 
вызывало презрение со стороны знати, но подчас нравилось народу. “Хлеба и зрелищ”. Благополучие первых лет 
правления Нерона было обеспечено финансовыми успехами. Император, выступающий как актер, к тому же 
актер не плохой, но посредственный — это было новое острое, скандальное, изысканное зрелище для римской 
толпы. 
   Римская религия к тому времени не находила отклика в сердцах римлян: большинство из них либо было 
атеистами, либо верило в астрологию и практиковало восточные культы. Но ритуалы ее были непреложны, 
поскольку их выполнение означало признание римского могущества.  Поэтому отказ христиан поклониться идолам, 
в особенности статуям обожествленных императоров воспринимался, как действия, порочащие римский 
государственный строй. Христиане превратили скандал (публичный отказ от поклонения языческим богам, 
сопряженный с проповедью веры в Христа) из средства достижения неких мирских целей в средство для 
достижения целей духовных (мученической смерти за Христа). 
   С падением Римской империи чувственная культура поздней империи уступила место символичной 
Христианской культуре, скандалы уже не играют роли. Церковность, наполнявшая все стороны жизни, 
превращает скандалы из действия, разрушающего порядок, в действие, пусть грубое, но утверждающее высший 
Божественный порядок. Сюда могут быть отнесены поступки многих святых, становившихся “юродивыми Христа 
ради”, совершающих безумные поступки с целью своим вызывающим поведением показать, что внешнее 
благопристойность, показное благочестие отнюдь ни есть показатель близости к Богу. Святые, которые кажутся 
безумными, но точными словами обличающие “сильных мира сего”. 
   Нечто похожее представляют собой абсурдные действия учителей японского буддистского течения дзэн. 
Метод дзэн направлен на освобождение ума от каких бы то ни было условностей с целью нахождения абсолютной 
истины. Известны многие случаи скандального поведения адептов дзен. Например, такой: когда ученики молились 
статуе Будды, учитель подошел к ней и разбил ее. Он совершил святотатство? В дзэне это трактуется по-другому. 
Своим поступком учитель гораздо более наглядно, чем словесным убеждением, показал, что ученики должны 
освободиться от всех условностей, в том числе и от поклонения статуе ради достижения абсолютного знания. 
Поклонение учеников (добро в обычном понимании) и поступок учителя (зло) в понимании дзэна ничто по 
сравнению с истиной, которая находится за гранью добра и зла.
   В эпоху Возрождения на смену торжественному григорианскому хоралу приходят “взволнованные” 
произведения Монтеверди. На смену рассказам о чудесах и жизни святых приходят эротические и плутовские 
рассказы, объединенные в сборники (“Декамерон” Джованни Боккаччо, “Гептамерон” Маргариты Наварской, 
“Гаргантюа и Пантагрюэль” Франсуа Рабле); вместо святых героями становятся распутные монахи, купцы, 
“веселые вдовы”, молодые повесы. Скандал, любовное приключение, плутовство вновь становятся чертами 
эпохи. 
   Профанация символического мышления Позднего Средневековья происходит в разных сферах. Скандалом 
становится изображение Рафаэлем своей любовницы Форнарины обнаженной — искусство того времени 
предпочитает, чтобы изображению обнаженного тела соответствовал некий библейский или античный контекст, 
чтобы была изображена не определенная обнаженная женщина, но символичный персонаж. 
   Роскошь и разврат Папского двора в Риме, столь поразившая Мартина Лютера, думавшего найти там 
источники благочестия. Виттенбергские тезисы, вывешенные бывшим монахом-августинцем на дверях церкви, 
стали скандалом, определившим судьбы Европы на столетия вперед. 
   Позднее в XVII – XVIII веках скандальность зачастую становится уже способом добиться успеха. 
Авантюристы просто наводняют Европу и Россию.  Джакомо Казанова, Граф Калиостро — люди, в которых 
причудливо смешивались эротизм, авантюризм и мистицизм (не только Калиостро, но и Казанова уделяли 
большое внимание оккультизму). Их мемуары и воспоминания о них их современников рисуют множество 
пикантных и скандальных историй, в которые попадают они. Интересно мнение самого Казановы о своей роли в 
обществе того времени. Венецианец заявляет, что он всегда предпочитал ловить дураков и не  оставаться в 
дураках, стричь овец и не давать обстричь себя в этом мире, который, по его мнению, всегда хочет быть 
обманутым. Однако он всегда решительно возражал против того, чтобы из-за этих принципов его считали 
ординарным представителем традиционной грабительской черни, которая грубо и откровенно ворует из 
карманов, вместо того, чтобы элегантной комбинацией выманить деньги у дураков. Для него веселиться за счет 
глупцов, облегчать их кошельки и “наставлять рога” мужьям было своего рода миссией посланца Божественной 
справедливости, направленной на то, чтобы наказывать земную глупость.
   Если Казанова и Калиостро сделали свою скандальную славу путем для достижения успеха, то их 
современник, Донасьен Альфонс Франсуа, маркиз де Сад, наоборот, благодаря своим выходкам, низвергается 
из аристократического общества  в бесконечные тюремные заключения и в финале в дом умалишенных. 
   Фигура Сада, память о котором была скрыта за многочисленными домыслами и легендами,  за ярлыками 
“садист”, “садистский”, чьи литературные произведения были изданы лишь в начале XX века, а некоторые только 
после 2-ой мировой войны, является одной из ключевых для рассмотрения темы скандалов. Потому, что сам Сад 
выше всего ставил не преступление, зло, скандал ради некоей цели, но совершенно бесцельные скандалы. 
Преступление ради преступления, искусство ради искусства... Как, в сущности, похожи эти два экстремальных 
лозунга. Сад интересен тем, что смешал их. Сад размыл границы своего литературного мира, воплощая свои 
фантазии в жизнь, и, с другой стороны, свою собственную жизнь превратил в произведение искусства. К 
творчеству Сада неустанно обращается последующая французская литература (Ш. Бодлер, Г. Аполлинер, 
Лотреамон), кинематограф, драматургия — "Маркиза де Сад” японского писателя и драматурга Юкио Мисимы (о 
нем будет упомянуто после).  Сад заслуживает внимания не как скандалист и сексуальный извращенец и не как 
писатель, а по причине взаимозависимости этих двух сторон его личности. О молодом Саде известно то, что он 
вел обычную жизнь богатого повесы, был известен своей расточительностью, участвовал в Семилетней войне. 
   Жестокие забавы были достаточно распространены среди высших классов того времени. Поэтому к Саду 
привлекли внимание не его жестокости, но то, с каким, выражаясь современным судебным языком “особым 
цинизмом” он совершал их. Злоключения его начинаются с того, что 3 апреля 1768 года (в день Святой Пасхи) 
некая нищенка Роза Келлер, крича от боли, является в полицейский участок, где признается, что маркиз избивал 
ее плетью. Далее следует небольшое тюремное заключение, затем череда жалоб от проституток, периодические 
заключения в тюрьмы (самое известное — в  Бастилию, где Сад  2 июля 1789 года (накануне взятия Бастилии) 
кричит толпе из окна камеры, что в Бастилии убивают заключенных, и призывая восставших к штурму тюрьмы). 
Потом переход на сторону якобинцев. Во времена Наполеона за сатирическую пьесу о нравах императорского 
двора Сада заключают в госпиталь для душевнобольных, где он и остается до самой смерти. Итак, перед нами 
жизнь в постоянной оппозиции. Сначала к дореволюционному порядку, затем к диктатуре якобинцев (Сад сидел в 
тюрьме и при них), затем к Наполеону. Более того, Сад оппозиционен даже к части современной ему эротической 
(!) литературы. Ретиф де Ла Бретонн называет его не иначе, как “гнусным”. Между писателями  завязалась 
настоящая литературная дуэль на страницах парижской печати. 
   В XIX веке скандалы уже становятся уже почти необходимым элементом культуры. С ними тесно связано 
понятие дендизма. Зародившись в Англии, дендизм приобретает черты романтического бунтарства. Он 
ориентирован на экстравагантность поведения, оскорбляющего, скандализирующего светское общество, и на 
романтический культ индивидуализма. Оскорбительная манера держаться, “неприличная” развязность жестов, 
демонстративный шокинг — все формы разрушения светских запретов воспринимались, как поэтические. Такой 
стиль жизни был свойственен Байрону. С другой стороны, существовала и иная интерпретация дендизма. Здесь 
презрение к общественным нормам выливалось в презрение “утонченного индивидуалиста” по отношению к 
грубости “светской толпы”. 
   На исходе века происходит скандал, оказавший сильное влияние на культуру, и потрясший людей того 
времени. Речь идет о суде и заключении О. Уайльда за “содомию и оскорбление общественной морали”. Имя 
писателя оказалось на какое-то время вычеркнуто из литературы. Но этот скандал интересен тем, что явился 
переломным в творчестве столь крупной фигуры европейской литературы конца ХIX века, как О. Уайльд. Если до 
суда Уайльд культивировал образ эстета, то в тюрьме и после нее он обращается к “эстетике страдания”, к 
описаниям страданий всеми покинутой души (“Баллада о Редингтонской  тюрьме”, “De Profundis”).
   В России конца XIX – начала ХХ века скандал, оскорбление мещанской пошлости, становится 
распространенной манерой поведения так называемых “декадентов”. Настоящей “чемпионкой” по скандалам 
стала поэтесса Зинаида Гиппиус. Один из самых известных — на обеде в честь религиозного общества Гиппиус, 
обращаясь к сидевшему рядом епископу, произнесла: “Ах! Принесли бы сейчас жареного младенца!”  Епископ 
был шокирован.
   Безусловно, нельзя не упомянуть такого “хулигана”, как Владимир Маяковский. А. Вертинский, например, 
вспоминает о нем следующее: “Во всей его манере держаться, в фигуре, осанке и жестах чувствовались 
непередаваемое презрение к окружающим и явный вызов обществу. Он был непримирим и беспощаден во всех 
своих суждениях и ошибках. А о богеме того времени в целом: “Мы, объявившие себя футуристами, носили 
желтые кофты с черными широкими полосками, на голове цилиндр, а в петлице деревянные ложки. Мы 
размалевывали себе лица, как индейцы, и гуляли по Кузнецкому, собирая вокруг себя толпы. Мы появлялись в 
ресторанах, кафе и кабаре и читали там свои заумные стихи, сокрушая и ломая все веками сложившиеся вкусы и 
понятия”.
   В ХХ веке скандал становится неотъемлемой частью культуры. Нельзя не упомянуть движение дадаистов, 
каждая выставка которых — а проходили они в основном в кафе — заканчивалась уничтожением возмущенной 
публикой картин и объектов и последующим избиением художников. Самой известной акцией дадистов явился 
знаменитый объект “Писсуар” Марселя Дюшана, выставленный им, что вызвало неимоверный скандал. 
   Сюрреалисты, многие из которых в прошлом были дадистами, также восприняли скандал как средство 
пропаганды своих эстетических концепций. Достаточно вспомнить, что один из основателей движения Андре 
Бретон считал идеальным сюрреалистической акцией. Находясь в толпе, наугад разрядить два револьвера, 
чтобы было видно как по душе было этой публике всякого рода хулиганство. Позднее отколовшийся от других 
сюрреалистов Сальвадор Дали прекрасно владел техникой скандала с целью “конструирования” собственного 
имиджа. Художник мог спокойно предстать на пресс конференции голым, читать лекции в скафандре, неустанно 
объявлять себя гением. Сальвадор Дали стал не просто эксцентричным живописцем, вызывающим споры 
критики, но и героем массовой культуры. В Москве, например, практически на любом книжном развале, где есть 
альбомы с репродукциями вы увидите альбом Дали. Тысячи людей часами стояли в очередях на выставку в 
ЦДХ, где экспонировались даже не картины, а гравюры метра. Существует торговая марка “Сальвадор Дали”, 
под логотипом которой ежегодно производится парфюмерия, галстуки, ювелирные изделия на многие миллионы 
долларов. “Авида долларз”  (“жадный до долларов”) — такое прозвище дали Дали испанские художники. Даже 
после смерти великого скандалиста его имя приносит прибыль. 
   Кино, газеты, а затем телевидение — средства массовой информации в ХХ веке — стали создавать 
кумиров массовой культуры. Мир быстро меняется. Каждое новое поколение отвергает в большей или меньшей 
степени идеалы, которым поклонялось предыдущее. В молодежной культуре, во многом построенной на 
отрицании, скандал стал важным элементом. Сексуальная революция, распространение употребления 
наркотиков, движение хиппи в 60-х годах вызвали к жизни большое число рок-идолов, многие из которых пожинают 
лавры своей радикальности по сию пору. Также и панк-движение породило своих кумиров, которые впоследствии 
вполне вписались в истэблишмент.
   Примером взаимосвязи скандала, искусства и коммерции может служить хотя бы появление Дэвида Боуи на 
лондонском Вокзале Виктории в черном, отвечающего восторженной толпе фанатов фашистским приветствием, 
что вызвало скандал в СМИ и предшествовало “раскрутке” нового альбома Боуи. 
   В наши дни скандал также идет на руку “звездам”. Английский актер Хью Грант был застигнут полицией в 
собственной машине с проституткой на улице в Лос-Анджелесе. В результате скандала он потерял контракт на 20 
млн. долларов, но, как было подсчитано потом, если бы время, которое уделило этому событию телевидение и 
место, которое уделили газеты, было бы использовано для рекламы, то ее цена составила бы 180 млн. долларов. 
Таким образом, Хью Грант как бы получил на 160 млн. долларов бесплатной рекламы. 
   CRN (Coefficient of Recognizing of Name — Коэффициент Узнаваемости Имени) — важное понятие, в том 
числе и в современной культуре. Светская хроника, сплетни, скандалы — неотъемлемые составляющие 
бульварной прессы. Скандал привлекает к личности влияние множества читателей, слушателей, зрителей. 
Следовательно, CRN повышается. Лицо, манера одеваться манера вести себя тиражируются и, следовательно, 
приносят прибыль. Многие процветающие сегодня модельеры на Западе сделали себе имя во времена 
экстремизма, скандальности моды панков.
   Будь Бодлер естественным, он, несомненно, затерялся бы в толпе. Боль неудовлетворенность. Порок — 
для него все это средства, с помощью которых он пытается добиться привилегированного места в мироздании. 
Ему известно, в какой мере он может довериться их (людей) мнению, пококетничать, когда чувствуешь их 
пренебрежение, имея возможность в любой момент взвиться, словно птица, оставить у них в руках свой образ, а 
самому вновь стать воплощенной свободой, неподвластной ничьему мнению.
   Многие скандальные личности подобны Бодлеру — их вызов обществу некая упреждающая мера, они часто 
ждут от людей подвоха, боятся, что их не поймут, над ними посмеются, их унизят, и, обладая значительной долей 
нарциссизма, сами начинают презирать “толпу”, возмущать ее своим поведением. “Я, Сальвадор, останусь там, 
где мне назначено быть, наверху, без никого, один на один с химерой, окутанной смутным флером. <...> что значит 
высокое? Высокое —  антитеза низкому. А что такое низкое? Я отвечу: хаос, масса, скопище, смесь; это ребенок, 
росток того темного безумия, что порождает анархию. Все левое — низкое. А все правое — это высь. Здесь 
монархия, иерархия...” 
   Хотя скандалисты и разрушают общественную мораль, но, сами они, как ни парадоксально, даже в самом 
своем скандальном творчестве используют приемы, тяготеющие к упорядоченности и подчас диктатуре. 
Упоминавшийся ранее скандал с Д. Боуи; Сад, в языке которого даже при описании самых разнузданных оргий 
постоянно встречаются фразы вроде “построить группу”, скандальный русский писатель Э. Лимонов со своей 
Национал-Большевицкой Партией. 
   Сюда же следует отнести и самого скандального писателя в японской литературе нашего века, и одного из 
самых скандальных в мировой, Юкио  Мисиму. “Персонажи большинства романов Мисимы оказываются 
физическими или психически увечными, их привлекают кровь, ужас, жестокость или извращенный секс... Идеолог 
ультраправых кругов Мисима выступал за возрождение верноподданнических традиций, проповедовал 
фашистские идеи...” — так сообщает о нем Большая Советская Энциклопедия, 3-е издание. Юкио Мисима создал 
себе лозунг: “Создать прекрасное произведение искусства и стать прекрасным самому — одно и то же”. Этот 
принцип писатель всячески воплощал в жизнь. Наделенный слабым здоровьем он в достаточно зрелом возрасте 
начал заниматься культуризмом, карате, фехтованием на мечах. Мисима создал ультраправое “Общество щита”, 
военизированную организацию. Но все это, равно как и его скандальные литературные произведения, было 
только увертюрой к спектаклю, который он устроил 25 ноября 1970 года. С детства одержимый фантазиями о 
смерти, писатель был еще более вдохновлен своим любимым литературным произведением “Хагакуре” 
японского буддийского монаха Ямамото Цунетомо, в котором сказано: “В ситуации “или-или” выбирай смерть”, а 
также “Всего можно достигнуть только фанатизмом”. Каждый скандал для Мисимы стал своего рода прелюдией 
смерти, каждый раз совершая тот или иной эпатирующий поступок, Мисима, бывший очень стеснительным, как бы 
идет на смерть, он умирает в скандале, чтобы превратиться в сверхчеловека. 25 ноября должен был стать для 
Мисимы днем наивысшего блаженства.  В 11 утра во дворе токийской базы Сил самообороны (Японии 
запрещается иметь армию после 2-ой Мировой войны) появился писатель с двумя соратниками по “Обществу 
щита”. Будучи проведенным в кабинет генерала, начальника базы, Мисима выхватил меч, отбил защиту охраны — 
в это время его сподвижники вязали генерала — и забаррикадировался в кабинете. Мисима вышел на балкон для 
того, чтобы обратиться с речью к солдатам. “Самураи вы или нет?! Мужчины вы или нет?! Ведь вы воины! Зачем 
же вы защищаете конституцию, которая запрещает существование армии?” — надсаживал голос Мисима. 
Солдаты кричали в ответ: “Идиот!”, “Слезай оттуда!”, “Отпусти генерала!” Так и не закончив речи, Мисима 
спустился и вернулся в комнату. “Они даже не слушали меня”, — проронил он. Через некоторое время писатель, 
трижды прокричав “Да здравствует император!”, совершил харакири. Смерть, согласно Юкио Мисиме, причем 
смерть на виду у тысяч людей стала художественной акцией. 
   При всей противоречивости своих проявлений скандал всегда находится на острие культурной жизни. Как бы 
ни презирали общество скандалисты, как бы ни старались спрятаться за свою агрессивность, бежать в свое 
уединение, они совершают то же, что и учитель дзен в приведенном примере, то же, что  и юродивые в Древней 
Руси и Средневековой Европе — они спасают общество от косности, ханжества.
Библиографический список
1.   Питирим Сорокин. Избранные работы.
2.   Амфитеатров. Нерон. Зверь из бездны.
3.   Мошенники и авантюристы (В серии “Энциклопедия тайн и сенсаций").
4.   Симона де Бовуар. Нужно ли аутодафе? (В сборнике “Маркиз де Сад и ХХ век”).
5.   Лотман М. Русский дендизм (в книге  “Беседы о русской культуре”).
6.   Вертинский П. Дорогой длинною...  
7.   Сартр П. Бодлер. 
8.   Дали С. Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им самим.
9.   Шепель М. Имиджелогия. Секреты личного обаяния.
10.        Ямамото Цунетомо. Хагакуре Нюмон с комментариями Юкио Мисимы.
11.        Мисима. Золотой храм. (Использованы биографические данные и предисловие).