Берггольц Ольга Федоровна (1910 - 1975), поэт, прозаик.

Родилась 3 мая (16 н.с.) в Петербурге в семье врача. Детские годы прошли на окраине Невской заставы. В 1920-х росла и училась в трудовой школе. В 1925 пришла в литературное объединение рабочей молодежи - "Смена", где встретила Б. Корнилова (первого мужа), с которым позднее училась на Высших курсах при Институте истории искусств. Здесь преподавали такие учителя, как Тынянов, Эйхенбаум, Шкловский, выступали Багрицкий, Маяковский, И. Уткин.

Окончив в 1930 филологический факультет Ленинградского университета, уезжает в Казахстан, работая корреспондентом газеты "Советская степь", о чем рассказала в книге "Глубинка" (1932). Вернувшись в Ленинград, работала редактором в газете завода "Электросила". В 1933 - 35 выходят книги: очерки "Годы штурма", сборник рассказов "Ночь в Новом мире". сборник "Стихотворения", с которых начинается поэтическая известность Берггольц.

В начале 1937 была арестована по обвинению "в связи с врагами народа", в 1939 освобождена и полностью реабилитирована.

В годы Отечественной войны, оставаясь в осажденном Ленинграде, работала на радио, почти ежедневно обращаясь к героическому городу. В это время создала свои лучшие поэмы, посвященные защитникам Ленинграда: "Февральский дневник" (1942), "Ленинградскую поэму".

После войны выходит книга "Говорит Ленинград" о работе на радио во время войны. Написала пьесу "Они жили в Ленинграде", поставленную в театре А.Таирова. В 1952 - цикл стихов о Сталин-граде. После командировки в освобожденный Севастополь создала трагедию "Верность" (1954). Новой ступенью в творчестве Берггольц явилась прозаическая книга "Дневные звезды" (1959), позволяющая понять и почувствовать "биографию века", судьбу поколения.

В 1960-е вышли поэтические сборники: "Узел", "Испытание", в 1970-е - "Верность", "Память". Умерла О.Берггольц в Ленинграде в 1975.

Стихи о себе

И вот в послевоенной тишине

к себе прислушалась наедине...

. . . . . . . . . . . . . . . .

Какое сердце стало у меня,

сама не знаю, лучше или хуже:

не отогреть у мирного огня,

не остудить на самой лютой стуже.

И в черный час зажженные войною,

затем чтобы не гаснуть, не стихать,

неженские созвездья надо мною,

неженский ямб в черствеющих стихах.

Но даже тем, кто все хотел бы сгладить

в зеркальной, робкой памяти людей,

не дам забыть, как падал ленинградец

на желтый снег пустынных площадей.

Как два ствола, поднявшиеся рядом,

сплетают корни в душной глубине

и слили кроны в чистой вышине,

даря прохожим мощную прохладу,-

так скорбь и счастие живут во мне

единым корнем - в муке Ленинграда,

единой кроною - в грядущем дне.

И все неукротимей год от года,

к неистовству зенита своего

растет свобода сердца моего,

единственная на земле свобода.