Но моя родимая землица Надо мной удерживает власть, Память возвращается как птица, В то гнездо, в котором родилась. Николай Рубцов

Замечательный советский писатель Чингиз Айтматов хорошо известен как у себя на родине, так и за рубежом. В 60-х годах, будучи еще молодым прозаиком, он поведал о своей любви к родному краю, к людям, живущим в горах Тянь-Шаня, окружающих великое озеро Иссык-Куль "Повести гор и степей" дышали молодостью, свежестью, радостью бытия.

Хотя уже тогда появляется "дисгармоническая" окрашенность некоторых сюжетных линий, эпизодов, образов холодными оттенками трагического. С особой силой проявилось это в повестях "Материнское поле" и "Прощай, Гульсары!". Ощущение болевого шока читатель испытал в 1970 году от повести "Поле сказки" ("Белый пароход"). В 1980 году пронзительно и требовательно взглянул нам в глаза Едигей Жангельдин — главный герой романа "И дольше века длится день".

Едигей Жангельдин — путейный рабочий, проживающий безвыездно 40 лет на полустанке. Этот герой Айтматова стал точкой пересечения всех болевых моментов жизни человека XX века. Едигей прошел сквозь огонь второй мировой войны, был контужен, мыкал свое горе по чужим углам, пока его не пригрел Казангап на степном железнодорожном разъезде. Он пережил тяготы послевоенного времени, которые были пострашнее военных; испытал горькое счастье поздней неразделенной любви. А на старости лет выпало еще одно, может быть, самое мучительное испытание — воспоминания о пережитом, суд памяти.

Совесть и Память — вот две точки опоры, ведущие человека к вершинам самосовершенствования и саморазвития. Метафоры романа позволяют наполнить его многозначным философским содержанием, сиюминутное сделать вечным. В этом особое искусство, мастерство, своеобразие таланта, но и кропотливый, тяжкий труд художника, все мысли, надежды которого направлены на человека, на мир его души и мыслей.

Боранлы-Буранный — "маленькое связующее звено в разветвленной, как кровеносные сосуды, системе других разъездов, станций, узлов, городов". Но это и целый мир, в котором протекла жизнь семей Абуталипа, Едигея и его старшего друга Казангапа со своими страстями, тревогами, страданиями, надеждами и постоянным тяжким физическим трудом. Железная дорога связала их с большим миром. Труд души соединил их со всем прошлым, настоящим и будущим человечества. Здесь и события легендарные (трагедия манкурта, история жизни Раймалы-аги), и события довоенной молодости Едигея и Казангапа, и сама жизнь героев на полустанке, судьба Абуталипа и его семьи, "подвиги" Каранара и др.

Автор тесно переплетает в романе все временные пласты — легенду о любви старого певца с переживаниями страстного Едигея, легенду о манкурте с судьбой Сабитжана и всей планеты, случай с золотым мекре — с жизнью Абуталиповых детей, каждый предыдущий временной пласт, имея свой ритм, стиль, неся особую смысловую нагрузку, обладая своим подтекстом и символикой, дает возможность глубже понять и почувствовать происходящее в последующем временном пласте, и главное — в дне сегодняшнем

"Разум человека" — это живой сгусток истории и эволюции", — пишет Айтматов. Поэтому по-особенному звучит название романа — строка из стихотворения Б. Пастернака "Единственные дни". И дольше века длится день похорон друга Едигея — Казангапа. Движется по Сары-Озе-кам странная процессия, во главе которой восседает на верблюде старый человек. Вся жизнь его и думы о ней вобрали в себя сложнейшие противоречия времени, эпохи, истории.

В конце жизни Едигею не в чем себя упрекнуть, в отличие от Тана-бая Бакасова, несмотря на такой же вспыльчивый и решительный характер. Всегда он был там, где труднее всего. Не бежал от работы, сложных житейских проблем. Ни разу не покривил душой, не отказался от своего слова. Для всех был надежной опорой и поддержкой. Без Едигея немыслим Боранлы-Буранный, который "весь как на духу, открытый всем ветрам на свете".

Примечателен эпизод, которым Чингиз Айтматов подчеркивает одиночество, затерянность человека в просторах степи и одновременно Земли в звездной бесконечности. После отъезда любимой Едигей вдруг почувствовал полное опустошение, словно жизнь ушла от него: "В полном одиночестве, на коленях посреди Сары-Озеков, он услышал, как движется ветер в степи, посвистывая, взвихриваясь, взметая поземку, и услышал, как падает сверху снег. Каждая снежинка и миллионы снежинок, неслышно шурша, шелестя в трении по воздуху, казалось ему, говорили все о том, что не снести ему бремя разлуки, что нет смысла жить без любимой женщины".

Коленопреклоненная фигура Едигея, отрекающегося от Бога среди снега и ночи, — вот символы одиночества человека в мире. "И плыла Земля на кругах своих, омываемая вешними ветрами. Плыла вокруг Солнца и, вращаясь вокруг оси своей, несла на себе в тот час человека, коленопреклоненного на снегу, посреди снежной пустыни... И плыла Земля..." Сочетание холодного равнодушия космоса, природы и страстной, горячей души Едигея несет в себе глубокий философский смысл. Некуда укрыться человеку от бесконечности. Он должен стать равным ей своей истинно человеческой сутью, как смог это сделать Едигей, потому что, как утверждает Ч. Айтматов, "человек —центр истории, центр Вселенной. Вокруг него развивается пространство. Это его духовная родина. Родина — и время, в которое мы живем".

Каждый раз произведения Айтматова застают читателя и критика врасплох, повергают в сомнения и растерянность яркой публицистичностью, острой социальностью и высоким уровнем художественности, подкрепленным философской глубиной и наполненностью. В этом суть феномена Айтматова-писателя. Все его произведения, казалось бы сотканные из сиюминутных, наиактивнейших моментов нашей жизни, несут глубинные пласты, заключающие в себе осмысление сложнейших социальных, психологических, общечеловеческих проблем. Его повести и романы принадлежат не только дню сегодняшнему, но и завтрашнему, так как предвосхищают события истории нашего общества и мира в целом