В лето 1365 года великая засуха поразила русскую землю. С ранней весны дни стояли невыносимо жаркие. Не было дождей, обмелели реки, пересохли болота, иссякли родники и колодцы. Земля потрескалась и стала твердой, как камень. Даже ночи не приносили людям прохлады. Трудно было дышать. В один из томительно душных дней от опрокинутой лампадки запылала на Чертолье (так называлось глухое, дикое место к западу от Кремля) церковь Всех Святых.

Сильный ветер подхватил и далеко окрест разнес кучу искр и горящих головней. Безжалостное пламя забушевало в селах и слободах, тесно жавшихся под защиту городских стен. Огненный ураган обрушился на посад и скученные строения Кремля, испепеляя все на своем пути. Не устояли перед яростной силой огня и иссушенные жарой кремлевские стены, срубленные из вековых дубов. Через два часа не стало града Москвы. Гибельный пожар до основания истребил Кремль, его стены и башни, посад, Загородье и Заречье, лишив тысячи жителей имущества, скота и крова. Горше всего жители города переживали гибель в пламени кремлевской твердыни – спасительного убежища от лютых набегов врагов.

Великое несчастье, постигшее жителей Москвы в 1365 г., так описано на страницах русских летописей. У современников и летописцев этот катастрофический пожар Москвы, принесший всем жителям так много горя, получил название «великого пожара всех святых», или «всехсвятского».

После опустошительной «огньобразной кары» жители города – «от детей боярских до черных людей» – пребывали в великом страхе и трепете… Тоскливо и жутко в сгоревшем городе. Беспощадный огонь истребил деревянные жилища, выжег каменные храмы, погубил множество людей. Ветер разносил с пожарища горький дым и серый пепел сгоревших соломенных крыш. Сиротливо высился над пепелищем высокий Боровицкий холм, лишившийся оборонительных сооружений, за которыми москвичи находили надежное убежище при частых набегах врага. Без крепких кремлевских стен и грозных башен город не мог спокойно жить и развиваться.

«Всехсвятский» пожар имел прямое отношение к последующему восстановлению кремлевских стен, но уже не дубовых, как это было при князе Иване Калите, а более прочных, способных противостоять и военной силе, и стихии огня. Великий князь Дмитрий Иванович, впоследствии прозванный Донским, решает укрепить Москву надежной каменной стеной. Уже в то время на Руси имелись мастера – «горододельцы», каменотесы и каменщики, могущие вырубить, хорошо обтесать и уложить белые камни, добытые в подмосковных каменоломнях. В летописи сообщается, что к возведению оборонительной каменной стены приступили с ранней зимы 1365-1366 гг. Белый камень к месту строительства подвозился из каменоломен села Мячкова. Из камня были возведены сами стены и боевые башни. Вместе с тем «горододельцы» при строительстве стен довольно широко применяли и деревянные конструкции. Деревянные навесы тянулись над стенами, деревянные шатры прикрывали боевые башни, что делало и эти оборонительные сооружения уязвимыми для огня, правда, в значительно меньшей степени, чем прежние деревянные срубы кремлевских стен.

Белокаменный Кремль с длиной стен около 2 тысяч метров был возведен к 1367 году. С того времени и Москву стали называть белокаменной. Использование естественного белого камня при возведении кремлевских стен и башен явилось крупным шагом вперед в создании в необычайно короткий срок мощных оборонительных сооружений и в широком освоении нового огнестойкого строительного материала. Теперь белокаменная кремлевская твердыня снова надежно охраняла жителей Москвы от коварных иноплеменников и набегов жадных удельных князей. Но великий «всехсвятский» пожар был не первым и не последним в печальной цепи пожаров, опустошавших Москву.

Издревле город горел часто и буйно.