Вступление
Слово «алхимия» воскрешает в памяти известную средневековую гравюру, изображающую старца, который трудится в своей лаборатории
среди множества инструментов, один таинственней другого, одержимый единственной идеей — найти философский камень.
Однако оказывается, что эта наука о трансмутации металлов и растений не только была известна арабам, египтянам, китайцам и даже
индейцам доколумбовой Америки, но по своей основной характеристике, заключающейся в создании символического видения природных мутаций,
она восходит своими корнями к самому происхождению человека.
Все магические и религиозные традиции, идущие из глубин древности, доносят до нас постоянное стремление наших предков придать глубокий
смысл природным мутациям, свидетелями или участниками которых они были.
Возьмем, для примера, добычу металлов. Для так называемого «примитивного человека» металл был живым сердцем неодушевленного
камня. Извлечение металла из его материальной оболочки было не чем иным, как очищением природы посредством ее разложения на элементы и
соединения их вновь. По сравнению с рудой, символом инерции, «мертвого света», чистый металл обладает необычайной хрупкостью и твердостью;
оба эти свойства символизируют материю, способную принять формы духа.
Алхимия — это, прежде всего, наука и искусство трансмутации. Глубоко изменяя природу вещей, она не выходит при этом за естественные
рамки. В этом смысле она является наукой о бытии.
Алхимия — это необъективная наука.
Связь химии и алхимии
Алхимию часто рассматривали в качестве предшественницы химии. Однако такая концепция алхимии никоим образом не приведет нас к ее
пониманию, так как химия предлагает совершенно иной подход к природным феноменам.
Безусловно, и в том, и в другом случае речь идет о естественных мутациях. Но если химия основана на наблюдении за феноменами, и ее
действие направлено от внешнего (наблюдатель) к внутреннему (элементы материи), то алхимия при изучении явлений идет от внутреннего к
внешнему, то есть от сути к формальному проявлению.
Когда речь идет о химии, мы можем говорить о трансформации, изучать изменение внешнего вида объектов и устанавливать классификацию,
основанную на принципе идентичности: А есть А и не может быть Б, если они отличаются по форме. Алхимия открывает нам тайну трансмутации,
постигаемую при помощи принципа аналогии между наблюдателем и объектом в его становлении. Здесь имеются в виду два взаимодополняющих
подхода к пониманию жизни; алхимия включает в себя химию, ибо она, в конце концов, имеет дело с трансформацией, или изменением, которая
является одной из сторон любой трансмутации, или превращения.
В самом деле, понятно, что человек легко может измениться, если сменит грубую одежду на изящную и благородную, но ему гораздо труднее так
изменить свою глубинную природу, чтобы благородство стало для него внутренне более естественно, чем грубость. Вот такая заманчивая награда
ждет того, кто желает изучить алхимию.
Что значит, познать вещь изнутри?
Объективная наука предполагает использование точной техники, подобной интерфейсу между наблюдателем и объектом наблюдения. При этом
в целях максимальной объективности никоим образом не принимается в расчет состояние души наблюдателя. Поэтому его может заменить даже
компьютер.
Такая механизация сознания доступна всем без углубления в суть дела, и именно поэтому обучать этой науке относительно легко.
Овладев алхимическим языком, мы оказываемся перед совершенно иной формой педагогики, поскольку создается впечатление, что алхимия и
объективная наука полностью противоположны.
Алхимический язык — это поэтика, обращенная главным образом к воображению.
Алхимические тексты не поддаются математической расшифровке, поскольку в них часто встречаются загадки, фантастические истории,
героями которых являются создания, существующие лишь в воображении.
Это сбивает с толку и может стать препятствием для того, кто не будет заставлять работать свое воображение. Понимание изнутри ведет к
тому, что собственный внутренний мир человека в достаточной степени обогащается символическими образами, готовыми войти в резонанс со
смыслом текста. Невозможно понять что-либо, не видя основную мысль. Почему же именно эта мнимая преграда превращает алхимию в науку,
отталкивающую столь многих?
Напомним: речь идет о том, чтобы познать живое существо, не препарируя его, т. е. не заставляя его умереть.
Алхимия — это, прежде всего, искусство, а не техника.
Это Искусство Любви, Царское искусство, как говорили средневековые алхимики, и его герметический, сокровенный характер есть не что иное,
как знак уважения к Живому: можно дотронуться до кого-либо путем простого физического прикосновения, но это даст лишь поверхностное,
мимолетное и преходящее знание. Если же мы соприкоснемся с его сердцем, то нам откроется его истинное измерение, измерение существа, тело
которого — не более чем оболочка, одежда.
Итак, говоря символическим языком, алхимическое знание основывается на умении заставить нашу внутреннюю струну вибрировать в
гармонии с внутренней струной того существа, которое мы желаем познать, идет ли речь о человеке, животном, растении или даже о камне.
Для алхимика живым является все. Его задача — научиться вести диалог с тем, что живет в каждой вещи, то есть с тем, что может заставить ее
измениться.
Теперь мы можем лучше понять основное кредо алхимика: «Освободить дух через материю и освободить материю через дух».
Такое двойное освобождение выражается через существование активной циркуляции между самыми плотными и самыми тонкими сферами
бытия. Вот почему бессмысленно говорить о материальной или духовной алхимии.
Любое творение есть симбиоз Идеи и Субстанции. Алхимию интересует то, что их объединяет, связь, которая не может не быть
парадоксальной, если принять во внимание противоположность этих двух миров. Лишь идея циркуляции может устранить это противоречие.
«Solve et coagula» («Разлагай и соединяй») — еще один алхимический девиз, который хорошо иллюстрирует такую циркуляцию: растворять и
снова соединять вещество столько раз, сколько будет необходимо для получения самого совершенного симбиоза материи и духа — философского
камня.
Таким образом, любое существо, чем бы оно ни было — минералом, растением, животным или человеком — может стать философским
камнем.
«Естественная философия металлов»
Что же такое алхимия? Для нас это только естественная наука, мать химии, но средневековые алхимики вот как определяют свою науку:
«Алхимия,— говорит Парацельс,— есть наука превращения одних металлов в другие (Это небо философов)».
Подобное же определение дается и большинством алхимиков. Так, Дионисий Захарий в своем сочинении, озаглавленном «Естественная
философия металлов», говорит: «Алхимия — это часть естественной философии, показывающая способ усовершенствования металлов, подражая,
по возможности природе».
Роджер Бэкон, строгий мыслитель, дает более точное определение: «Алхимия есть наука приготовления некоторого состава или эликсира,
который, будучи прибавлен к неблагородным металлам, превращает их в металлы совершенные» («Зеркало алхимии»). Подобно этому аргиропея
есть превращение серебра в золото, а хризопея — превращение в золото земли (Chrysopeiae et Argyropaeiae). В XVIII веке, когда химия сияла во
всем своем блеске, надо было разделить обе эти науки, и вот как об этом говорит Пернети: «Обыденная химия есть искусство разрушать составы,
которые сформировала природа, тогда как герметическая химия помогает природе их совершенствовать».
Но все эти определения имели в виду только высшую алхимию, на поприще изыскания которой работало только два сорта лиц: алхимики-
суфлеры и герметические философы.
Алхимики-суфлеры, не имевшие понятия о теории и работавшие случайно, искали философский камень, но только попутно, при производстве
продуктов промышленной химии: мыла, искусственных драгоценных камней, кислот, красок и пр. Это были родоначальники химии, они-то и продавали
за деньги тайну изготовления золота; шарлатаны и мошенники, они делали фальшивые монеты. Многие из них были повешены на вызолоченных
виселицах.
Напротив, герметические философы, гнушаясь подобными работами, предавались изысканию философского камня не из жадности, но из
любви к науке. Они имели специальные теории, которые не позволяли им удаляться за известные пределы.
Так, в приготовлении философского камня они работали обыкновенно только над благородными металлами, между тем как суфлеры имели
дело с различными произведениями царств растительного, животного и минерального. Философы придерживались доктрин, сохраняющихся в
неприкосновенности целые века, тогда как суфлеры мало-помалу оставили дорогостоящие изыскания, к тому же крайне медленные, и занялись
производством продуктов повседневного обихода, приносящие хороший доход. Таким путем химия превратилась постепенно в особую науку и
отделилась от алхимии.
Лучше всего осветит этот вопрос отрывок из Беккера («Physica subterranea»): «Ложные алхимики ищут только способ делать золото, а истинные
философы жаждут науки. Первые делают краски, поддельные камни, а вторые приобретают знание вещей».
Главная проблема алхимии состояла в приготовлении эликсира, магистерия, философского камня, имеющего способность превращать
обыкновенные металлы в благородные. Различали два вида эликсира: один — белый, превращавший металлы в серебро; другой — красный,
превращавший их в золото.
Греческие алхимики знали это различие двух эликсиров; первый белил металлы, второй их желтил. Вначале за философским камнем
признавалось только свойство превращения металлов, но позднее герметические философы признали у него массу других свойств, как то:
производить бриллианты и другие драгоценные камни, исцелять все болезни, продлевать человеческую жизнь долее обыкновенных границ, давать
тому, кто им обладает, знания наук, силу влияния и могущества над небесными духами и т. д.
Первые алхимики имели целью только превращение металлов, но позднее они себе поставили много других задач (даже создание
одушевленных существ). Легенда гласит, Альберт Великий сделал деревянного автоматического человека — андроида, в которого
могущественными заклинаниями вдохнул жизнь.
Парацельс пошел дальше и предполагал сотворить гомункула — живое существо из мяса и костей. В его трактате «De natura rerum» имеется
способ их создания. В одном сосуде заключаются различные животные продукты, коих мы не назовем; благоприятные влияния планет и легкая
теплота необходимы для удачи операции. В сосуде образуется легкий пар и постепенно принимает человеческие формы; маленькое создание
шевелится, говорит — рождается гомункул. Парацельс весьма серьезно описывает способ его кормления.
Алхимики искали также алкагест, или всеобщий растворитель. Эта жидкость должна была разлагать на составные части все погруженные в нее
тела. Одни думали ее найти в едком калии, другие — в царской водке, Глаубер — в своей соли (сернокислом натрии). Они не сообразили только того,
что если бы алкагест действительно все растворял, то уничтожил бы и содержащий его сосуд. Но как бы ошибочна ни была гипотеза, она помогает
открытию истины, отыскивая алкагест, алхимики открыли много простых тел.
По существу, палингенезия приближается к идее гомункула, так как это слово означает воскрешение; и действительно, с помощью этой операции
воспроизводили растение или цветок из его пепла, как указал Афанасий Кирхер в своем «Mundus subterraneus» («Подземный мир»).
Алхимики пробовали также извлекать Spiritus Mundi (Мировой дух). Эта субстанция, разлитая в воздухе, насыщенная планетным влиянием, по их
мнению, обладает массой удивительных свойств, в особенности — растворять золото. Они ее искали в росе, в «flos coeli» — небесном цветке или
«nostoc» — тайнобрачном, появляющемся после больших дождей. «Дождь во время равноденствия служит мне, чтобы заставить выйти из земли
«flos coeli» или универсальную манну, которую я собираю, гною и выделяю из нее чудесным образом воду — истинный источник молодости,
радикально растворяющий золото».
Проблема квинтэссенции была рациональнее. Надо было извлечь из каждого тела самые деятельные части, непосредственным результатом
чего являлось совершенствование очистительных процессов.
Наконец, алхимики искали «or potabile» — жидкое золото. По их словам, золото, будучи телом совершенным, должно быть лекарством
энергичным, сообщающим организму силу противодействовать всем болезням. Одни употребляли раствор хлористого золота, как это можно увидеть
в следующем тексте: «Если налить воды в этот раствор, положить туда олова, свинца, железа и висмута, то золото, брошенное туда, обыкновенно
пристает к металлу, и, как только вы помешаете воду, оно, будучи подобно грязи, смешивается и собирается в воде» (Glauber). Но обыкновенно
шарлатаны продавали очень дорого под именем растворенного золота жидкость, имеющую желтый цвет, особенно часто раствор хлорной перекиси
железа.
Таким образом, у алхимиков не было недостатка в предметах для испытания терпения, но большинство оставляло без внимания
второстепенные задачи для Великого Делания. Большая часть герметических сочинений говорит только о философском камне.
Часто приходится слышать мнение, будто алхимики брели ощупью, как слепые. Это большое заблуждение; они имели весьма определенные
теории, основанные греческими философами второго века нашей эры и продержавшиеся почти без изменений до XVIII века.
Единство материи
В основании герметической теории лежит великий закон единства материи. Материя одна, но принимает различные формы, комбинируясь сама
с собой и производя бесконечное количество новых тел.
Эта первичная материя еще называлась «причиной», «хаосом», «мировой субстанцией». Не входя в подробности, Василий Валентин признает в
принципе единство материи: «Все вещи происходят от одной причины, все они были однажды рождены одной и той же матерью» («Char de Triomphe
de l ’ antimoine»).
Сендивогий, более известный под именем Космополита, еще определеннее выражается в своих «Письмах». «Христиане, — говорит он, —
хотят, чтобы Бог сначала сотворил известную первичную материю, и чтобы из этой материи способом отделений были выделены простые тела,
которые впоследствии, будучи смешанными одни с другими, посредством соединения послужили бы к созданию видимого нами... В творении была
соблюдена последовательность: простые тела служили для образования более сложных». Наконец, он так резюмирует все сказанное: «1-ое —
образование первой материи, которой ничто не предшествовало, 2-ое — разделение этой материи на элементы и, наконец, 3-е — посредством этих
элементов составление смесей» (Письмо XI). Под именем смеси он понимал всякое составное тело.
Д’Эспанье дополняет идею Сендивогия, устанавливая постоянство материи, и говорит, что она может только изменять свои формы.
Алхимики работали, главным образом, на металлах, поэтому понятно, что они много писали о Книге Бытия и составе металлов.
Они дали им имена и знаки семи планет: Золото или Солнце, Серебро или Луна, Ртуть или Меркурий, Свинец или Сатурн, Олово или Юпитер,
Железо или Марс, Медь или Венера.
Семь металлов. Их бытие
Они разделяли металлы на совершенные, неизменяемые, как золото и серебро, и металлы несовершенные, изменяющиеся в «известь» (окись).
«Элемент “Огня” изменяет металлы несовершенные и их уничтожает. Этих металлов пять. Металлы совершенные от огня не изменяются»
(Paracelse. Le Ciel des philosophes).
Посмотрим, каково применение герметической теории к металлам. Прежде всего, все металлы должны происходить от одного и того же
родоначальника — первичной материи. Герметические философы сходятся во мнениях относительно этого пункта: «Металлы сходны в “эссенции”.
Они различаются только своей формой» (Albert de Grand). «Есть только одна первичная материя для всех металлов и минералов» (Basile Valentin).
И, наконец: «Природа камней одна и та же, как и природа других вещей» (Cosmopolite).
Изречение Альберта Великого указывает на то, что материя одна во всех вещах, что все существующее разделяется лишь по форме, что
атомы одинаковы меж собой и, группируясь, составляют различные геометрические формы; отсюда происходит различие между телами. В химии
аллотропия оправдывает прекрасно этот способ суждения.
«Сера» есть отец (начало активное) металлов, говорит алхимия, а «меркурий» (начало пассивное) — их мать («Меркурий есть ртуть, которая
управляет семью металлами, ибо она их мать»).
«Заметили, что свойства металлов зависят от серы и меркурия. Только различная степень варки производит разницу в металлической породе»
Металлы несовершенные рождаются первыми. Железо преобразуется в медь, медь — в свинец, свинец — в олово, затем идут ртуть, серебро
и, наконец, золото.
Глаубер пошел дальше. Он пустил в обращение странную теорию, будто металлы, раз дошедшие до состояния золота, проходят цикл в обратном
порядке и, делаясь, все более несовершенными, доходят до железа для того, чтобы вновь подняться до благородных металлов; и так до
бесконечности. Золото есть совершенство и постоянная цель творчества природы; кроме недостаточного градуса варения или нечистоты серы и
меркурия, различные случайности могут затруднять его действие.
Алхимики единогласно признавали влияние планет на металлы. Парацельс идет дальше и специализирует это действие. По его словам, каждый
металл обязан своим рождением планете, имя которой он носит. Шесть остальных планет, соединенные каждая с двумя знаками зодиака, дают ему
различные качества.
Металлы и минералы, сформированные на основе первичной материи, составлены из серы и меркурия. Степень варения, переменная чистота
составов, различные случайности и планетные влияния производят различия металлов.
Сера
Самец, мужское
начало
Сила
Причина
Меркурий
Самка, женское
начало
Материя
Предмет
Соль
Детеныш, среднее
начало
Движение
Результат
Заключение
Алхимия — наука самая туманная из всех, оставленных нам в наследство Средними Веками. Схоластика со своей тонкой аргументацией,
Теология с двусмысленной фразеологией, Астрология, столь обширная и сложная, — детские игрушки по сравнению с Алхимией.
Откройте один из важнейших герметических трактатов XV или XVI века и попробуйте его читать. Если вы не специалист в этом предмете, не
посвящены в алхимическую терминологию и у вас нет некоторого познания в неорганической химии, вы скоро закроете книгу.
Некоторые скажут, что аллегории бессмысленны, что таинственные символы придуманы для развлечения. На это можно ответить, что не
мудрено отрицать то, чего не понимаешь, и мало есть людей, которых препятствия только пробуждают вести борьбу.
Эти последние — избранники науки — имеют настойчивость, основную добродетель ученого. Когда перед ними встает проблема, они начинают
трудиться без устали, чтобы найти ее решение. Знаменитый алхимик Дюма, начав с одного факта, употребил десять лет на разработку закона
металепсии, т. е. замены элементов.
Герметические трактаты действительно темны, но под этой темнотой скрывается свет (во всем есть доля истины).
В поисках легендарного философского камня алхимики сделали множество полезных открытий, и в переводе на современный научный язык
некоторые их труды звучат вполне реалистично.
Библиографический список
1. Шварц Ф., Пуассон А., Блаватская Е. П. Теории и символы алхимиков. — М.: Новый Акрополь, 1995.
2. Беккерт М. Железо. Факты и легенды. — М.: Металлургия, 1988.
3. Гузей Л. С., Сорокин В. В., Суровцева Р. П. Химия: 8 класс (учебник). — М.: Дрофа, 1997.
|