Введение
   "Беовульф" — один из образцов средневекового героического эпоса. Поэма возникла на основе старинных германских преданий, относящихся 
к языческим временам. Эти предания появились в среде германских племен задолго до переселения англосаксов на территорию Британии. 
Действие поэмы происходит на берегах Балтийского моря, ее сюжет заимствован из германской мифологии. М. П. Алексеев утверждает, что всем 
исследователям "Беовульфа" особенно примечательным казалось одно обстоятельство: Беовульф — не англосаксонский герой, действие поэмы не 
приурочено к Англии; в первой части поэмы оно происходит, вероятно, в Зеландии, во второй — в Ютландии. Ни англы, ни саксы не принимают 
никакого участия в событиях, изображаемых в поэме. Эту особенность поэмы толковали различно: одни относили сложение эпического сказания о 
Беовульфе ко времени до переселения англосаксов в Британию, другие, напротив, утверждали, что поэма возникла позже, например, в период 
датских вторжений, принесших с собой новые для англосаксов северные сказания и особый интерес к генеалогии датских королей. Беовульф — 
личность не историческая, но в поэме можно найти отголоски исторических событий, распрей и битв северогерманских народов. Историко-
географическая номенклатура поэмы указывает на то, что обработанные в поэме сказания, скорее всего, могли сложиться в первой половине VI в. 
   А. Аникст в своей работе "История английской литературы" считает, что Беовульф был историческим лицом, жившим в VI в. Исторический 
Беовульф участвовал в борьбе, которую его дядя Хигелак вел против франков в 512 г. Но от этих исторических фактов в поэме не осталось ничего, 
кроме ссылки на то обстоятельство, что Беовульф был племянником и наследником Хигелака. Фантастические подвиги Беовульфа перенесены, 
однако, из ирреального мира сказки на историческую почву и происходят среди народов Северной Европы: в "Беовульфе" фигурируют датчане, 
шведы, гауты (геаты), упоминаются другие племена, названы короли, которые некогда действительно ими правили. В облике Беовульфа сказались 
народные представления о герое, укрощающем силы природы. Беовульф — воплощение нравственного идеала героической личности раннего 
средневековья.
   Сохранилось четыре рукописи с памятниками древнеанглийской поэзии. Все они составлены около 1000 г., возможно, на основе более ранних 
рукописей.
1.   "Кодекс "Беовульфа" (Cotton Vitellius A XV) содержит поэму "Беовульф" и ряд памятников религиозного эпоса.
2.   "Эксетерская книга" (The Exeter Book), написанная между 970 и 980 гг. по заказу епископа Леофрика и подаренная им собору в Эксетере, 
является наиболее полным собранием памятников различных жанров: религиозного эпоса, загадок, элегий.
3.   "Кэдмоновская рукопись" (Junius Manuscript, Bodleian Library, Oxford) содержит ряд поэм на религиозные темы.
4.   Рукопись из Верчели, Италия (The Vercelli Book), сохранила различные произведения.
   Текст поэмы был записан благодаря счастливому стечению обстоятельств. Англию христианизировали (около 597 г.) с двух сторон: с севера 
(ирландцы) и с юга (миссия папы Григория I Великого ок. 540 – 604 гг.). Южная миссия шла от католиков и не потерпела бы траты пергамента на 
языческие стихи даже в христианской оправе, а ирландское христианство само представляло собой смесь новой веры с язычеством, и германские 
обычаи были близки ему. В печати (Wanley's Catalogue of Anglo-Saxon Manuscripts) она упоминается впервые в 1705 г. При пожаре Британского музея 
(в котором хранится рукопись) в 1731 г. рукопись пострадала, но к тому времени уже была сделана транскрипция текста, которая и ныне 
используется для восстановления утраченных частей. Впервые издал ее датчанин Торкелин (Grimur Jonsson Thorkelin) в 1815 г., а первое английское 
издание относится к 1833 г.
   Языческие жрецы запрещали записывать поэтические произведения; их запись стала осуществляться учеными-монахами после введения 
христианства. Наряду с возможными следами устной поэтической техники в "Беовульфе" мы, однако, в еще большей степени встречаем следы 
тщательной и, может быть, разновременной литературной обработки текста. Об этом свидетельствует большой объем поэмы (3183 стиха). 
Высказывались догадки, что первоначально обе ее части не были связаны друг с другом; рассказ о боях с Гренделем и его матерью, в сущности, 
связан с рассказом о битве с драконом только личностью Беовульфа. Однако характер героя, как он представлен в обеих частях поэмы, язык и 
метрика свидетельствуют о том, что хронологически части не отстоят далеко друг от друга.
   В руках христианского книжника поэма, несомненно, подверглась весьма значительным изменениям (были выброшены имена языческих богов 
и слишком явные следы германской мифологии, внесены элементы христианских представлений). Например, он ("автор") считает Гренделя потомком 
Каина, называет морских чудовищ исчадием ада и т. д. Большая часть вставок заимствована из Ветхого Завета (имена Авеля, Каина, Ноя, 
упоминания о потопе — все это прямо восходит к библейской книге Бытия, привлекшей внимание англосаксонских христианских поэтов и 
переложенной ими на стихи). Христианские элементы проникли в строй поэмы глубже, чем кажется на первый взгляд; сам Беовульф превращен в 
своего рода христианского подвижника. Последний эпизод поэмы (описание смерти героя) отличается очень характерными противоречиями — 
следами литературной обработки в христианском духе ранее существовавшего предания.
   "Беовульф" привлек к себе широкое внимание не только ученых, но и поэтов. Современными английскими стихами он перелагался много раз: 
наиболее интересными опытами этого рода считаются стихотворные переводы Уильяма Морриса (1895) и Арчибальда Стронга (1925). Много раз 
пересказывался он для детей и юношества (особенное распространение в Англии и Америке получил прозаический пересказ поэмы, сделанный 3. А. 
Рагозиной в 1898 г.). Л. Боткин впервые перевел “Беовульфа” на французский язык (1877). В настоящее время существует русский перевод поэмы, 
сделанный В. Тихомировым. О "Беовульфе" написано так необозримо много, что каждая строчка в нем может стать поводом для разностороннего 
обсуждения.
Картина мировидения по "Песне о Беовульфе"
Происхождение терминов, обозначающих дружинников, и их социальные истоки
   На позднелатинском языке термин miles (воин), кроме специфического обозначения профессии — "солдат", означает еще и подчиненное 
положение человека в обществе, находящегося на государственной службе. Итак, слово miles указывает на подчиненное служебное положение 
человека.
   Яркие описания королевской дружины содержит поэма о "Беовульфе". Отношения между королем и дружиной, воспроизведенные в ней, 
напоминают отношения между вождем и его воинами, запечатленные Тацитом. Они отчетливо раскрываются в словах Беовульфа, обращенных к 
королю дано Хротгару: "Если мне суждено потерять жизнь на твоей службе, то ты замени мне отца, когда я умру. Стань защитником моих молодых 
тэнов и спутников" (Беовульф, 1478 – 1481). Вождь живет в окружении дружины и является покровителем своих воинов — тэнов. Дружинники — 
телохранители — защитники вождя. В награду за службу они получают оружие, коней, драгоценности и землю. Вознаграждение может принимать 
форму кормлений — пиров, роскошь которых способствует распространению доброй молвы о вожде, короле. Но в поэме наряду с архаическими 
картинами дружинного быта запечатлены и элементы отношений, сложившихся у англосаксов ко времени ее составления. Король "Беовульфа" — не 
только вождь дружины, но и правитель народа, государства. Правда, роль дружинников в государственном управлении никак не отражена в поэме.
   Уже источники VII в. содержат сведения о различных разрядах англосаксонской знати. Упоминается аристократия по происхождению, для 
обозначения которой используются различные англосаксонские (eorl, ealdormen) и латинские термины (dux, comes, nobiles, defensor, patricius, primas, 
satrap, subregulus). В IX в. подобные титулы употреблялись, когда речь шла о лице влиятельном, правителе области, графства, но подчиненном более 
высокому авторитету (королю).
   Одновременно в законодательных, документальных, повествовательных, поэтических памятниках с VII в. появляются упоминания о новой 
служилой знати, дружинниках короля, которые, видимо, могли и не иметь родовитых предков. Представители новой знати именовались гезитами 
(gesith), тэнами или королевскими тэнами (thegh, cyninges thegh, thanius, regis), министериалами (minister), королевскими гезитами (до конца IX в.). Как 
справедливо подчеркивает А. Я. Гуревич, англосаксонское право не рассматривало служилую знать "как однородную массу", а различало в ее 
"среде несколько разрядов, в основе деления которых лежала материальная обеспеченность". 
   Наряду с гезитами-землевладельцами (landagende) обществу были известны и безземельные дружинники (unlandagende). Понятие 
"безземельный гезит" трактуется историками по-разному. Ф. Мэтланд, Д. Петрушевский воспринимали его буквально, Ф. Стэнтон, К. Рамм и русские 
исследователи А. Я. Гуревич, М. Н. Соколова полагают, что в источниках имеются в виду малоземельные владельцы, которые не обладают 
количеством земли, достаточным для обеспечения их военной службы, то есть имеют менее пяти гайд.
   Англосаксонскому обществу не было чуждо представление о наследственной знатности. Трактат "О вергельдах" упоминает о кэрле, который мог 
приобрести наследственный титул тэна, если его предки в трех поколениях владели землей (не менее пяти гайд), рыцарским вооружением и 
исполняли определенные государственные повинности. То есть складывается и наследственная служилая знать.
   Несмотря на существование градаций среди знати, статус различных ее представителей в VII – начале X вв. не поддается однозначному 
определению. В изучаемый период трудно провести четкую грань между тэнами и элдорменами. Нередко в источниках прослеживается смешение 
используемых терминов.
   Итак, формирование рыцарства как класса берет свое начало с периода раннего средневековья. Как класс рыцарство окончательно 
оформляется к XII – XIV вв., то есть ко времени его расцвета. Среди социальных слоев населения, из которых формировалось английское 
рыцарство нужно выделить, во-первых, королевскую дружину (упоминающуюся в Беовульфе), во-вторых, нельзя оставлять без внимания 
англосаксонскую знать, из представителей которой также формировалось рыцарство. Как известно, формирование рыцарства не могло обойтись 
без категории мелких землевладельцев, а иногда и зажиточных крестьян. Поэтому нельзя говорить об однородном составе английской дружины в 
данную эпоху.
Взаимоотношения между дружинником и конунгом
   Певец тронул струны арфы и начал рассказ о прославленных героях прошлого. Умолк шум в палате, с пристальным вниманием следят 
дружинники и их король за событиями жизни славного короля Хродгара, за строительством островерхого Хеорота, восхищаются щедростью, 
мудростью, благородством короля данов. Таким, собственно, ему и надлежит быть, ведь он потомок славного рода воинов и правителей. Не менее 
знамениты своими достоинствами и отец его, и дед, не говоря уже об основателе династии — Скильде Скевинге, память о котором прожила века и 
будет жить вечно. И согласны они с заключением певца: да, это был добрый конунг! Сочувствуют они и его беде: ведь со всяким может случиться 
несчастье, кто может одолеть такое чудовище, как Грендель! Есть ли, нет ли великанов на самом деле — не это важно. Существенно то, что не 
всякий может спасти Хродгара: здесь нужен герой, обладающий многими выдающимися качествами. Слушатель уже знает: должен появиться не 
просто воин, равный своими заслугами лучшим среди сидящих здесь, в зале. Ему будет по плечу подвиг, который не сумели совершить храбрейшие из 
датских воинов, а они известны как бесстрашные воители, недаром их нападений страшатся жители побережья. Мир, о котором повествует певец, — 
это их мир, знакомый во всех мелочах. Достаточно было сказать, что меч Беовульфа — изделие Веланда, и каждому становилось ясно, что меч был 
превосходен, каждый знал о мастерстве этого легендарного кузнеца. Так Е. А. Мельникова в своей книге "Меч и Лира" отображает мировосприятие и 
дух жителей той далекой эпохи. В поэме тысячи мелких деталей (например, упоминание шлема Беовульфа, 1450 – 1451), которые неразрывными 
нитями связывали повествование с сегодняшним днем его слушателей.
   Созданный воображением и существующий лишь в воображении, эпический мир обладает многими чертами мира действительного: он занимает 
определенное, хотя и воображаемое, пространство, соотнесенное с реальными территориями, знакомыми рассказчику.
   Действие протекает в присущем этому миру времени, но не всегда совпадающем с реальным. В нем присутствуют реальные предметы быта: 
жилища, утварь, оружие, одежда и т. д., но все это вещи определенных категорий: миру поэмы свойственны некоторые предметно-вещевые 
атрибуты. Он населен людьми, но далеко не каждый может занять в нем место: это мир героев, избранных, людей, наделенных особыми качествами. 
Главная, универсальная особенность этого мира — это его героичность.
   Принципиально важным было соответствие рассказываемого не реальности, а тому представлению о героике, которое существовало в 
сознании рассказчика и слушателей.
   Основу героического действия поэмы составляет конфликт крупного масштаба, вовлекающий судьбы целых племен. Наследуя архаическую 
эпическую сюжетику, трансформируя ее в соответствии с новыми идеалами, героический эпос периода формирования народностей и складывания 
ранних государств выдвигает новые исторические идеалы и новые коллизии (защита родной земли от внешнего врага, героика патриотического 
подвига, отношения народа и власти). 
   Аналогичные конфликтные ситуации отступлений в поэме, которые являются краткими пересказами самостоятельных эпических произведений. 
Таковы борьба фризов и данов (песнь о битве при Финнсбурге), данов и хадобардов (песнь об Ингельде и Фреавару) и др. Мелкие племенные 
распри и столкновения приобретают в устах рассказчика "мировые" масштабы, разрастаются в события, определяющие судьбы народов.
   Основная особенность героического конфликта в поэме — его масштабность — определяет высокий накал страстей, эмоциональную 
насыщенность действия. Создание конфликтной ситуации сопровождается взрывом эмоций: ужаса, ярости, беспощадной жестокости, описание 
которых неизменно включено в преамбулу, предваряющую рассказ о самой битве.
   Набор чувств стереотипен. Правитель племени, на которое нападает чудовище, охвачен горем, он оплакивает свое несчастье (Хродгар — в 
двух первых эпизодах, Беовульф — в третьем). Герой, который должен будет сокрушить чудовище, проявляет героическое бесстрашие, отвагу 
(Беовульф, 603 – 608, 1383 – 1396, 2509 – 2527). Чудовище — противник героя — обуреваемо кровожадностью, алчностью, злобой (Грендель: 
Беовульф, 729 – 746; его мать: 1276 – 1281; дракон: 2286 – 2310).
   Характер конфликта (его масштабность, значимость, неразрешимость обычными средствами) обуславливает тип и способы героизации 
эпического героя. Подчеркиваются уникальность, неповторимость, которые выражаются в его предназначенности совершить этот подвиг.
   Но вот он, витязь, чего не умели,
   по воле Создателя вместе собравшись,
   то совершивший, мы, хитромыслые!
   (Беовульф, 939 – 942)
   Беовульф — единственный из всех живущих на земле, кто может одолеть Гренделя и его мать, сразить огнедышащего дракона. Сама ситуация 
выступает в роли главной характеристики богатыря, именно она определяет его героическую сущность, которая выявляется в деянии, направленном 
на спасение целого племени и непосильном другим людям. Все остальные черты, присущие образу, производны и лишь оттеняют с различных сторон 
его героичность.
   В образе Беовульфа концентрируются качества всего племени. Сила Беовульфа — это сила всех геатов, о чем говорится в поэме в связи с 
победой Беовульфа над Гренделем: "…врага они (геаты) одной силой все превзошли, его (Беовульфа) мощью" (Беовульф, 698 – 700). Сам образ 
могучего богатыря, олицетворяющего силу и мощь своего племени, лишенного индивидуальных черт, но зато наделенного гиперболизированными 
достоинствами, нацелен на выполнение главной задачи, стоящей перед ним, — защиты племени (своего и дружественного) от чудовищ. Одной из 
главных функций идеала средневекового рыцаря является миссия (функция) защитника и справедливого судьи. Это видно из самой поэмы.
   Выполнение этой задачи обеспечивается совокупностью качеств, которыми наделяется Беовульф: силой, отвагой, верностью своему долгу и т. 
д. Причем все эти качества возведены в высшую, недосягаемую для других степень. Сила Беовульфа такова, что "тридцать ратников переборол он 
одной рукою" (Беовульф, 381 – 382). Беовульф выделяется среди других дружинников своим внешним видом, сразу же обнаруживающим его 
героическую сущность. Датчанин — страж побережья — сразу обращает внимание на Беовульфа:
   И я ни в жизни не простолюдин
   не видел витязя в нарядной сбруе, 
   сильней и выше, кровь благородная
   видна по выправке!
   (Беовульф, 248 – 252)
   Точно так же Вульфгар, воин Хродгара, принимающий гостей в Хеороте, с первого же взгляда уверен в том, что Беовульф является 
прославленным вождем, известным своей силой и воинской доблестью (Беовульф, 336 – 339).
   И внешность Беовульфа, и его сила, и его нравственные качества (верность долгу, верность королю и родичу) гиперболизированы, идеальны, 
что и создает четко ощущаемую слушателями и рассказчиком дистанцию между ними и героем.
   Дополнительным средством героизации служит и родословная героя. Человек в поэме не мыслится вне коллектива, с которым он связан узами 
родства. Введение любого персонажа открывается указанием на род, к которому он принадлежит, и перечислением его прославленных предков. Вот, 
что в поэме говорится относительно Виглафа:
   То Виглаф был, сын Веохстана,
   сородич Эльвхера, щитоноситель…
   (Беовульф, 2601 – 2602)
   Указание рода, к которому принадлежит персонаж, имеет глубокий смысл. Связь с прославленным, известным своими подвигами родом 
дополняет характеристику и определяет в известной мере достоинства героя. Он способен и готов к совершению подвигов не только в силу своих 
личных качеств, но и как представитель славного своими подвигами рода. "Героические" качества в значительной степени оказываются не 
индивидуальными, а родовыми. Деяния Беовульфа не осознаются вне судеб и благополучия племени.
   В образе Беовульфа героическое поведение воплощается в наиболее полном, прекрасном и величественном его варианте. Но есть и другие 
формы героического поведения: мудрость и щедрость Хродгара — короля племени, его покровителя и защитника; отвага, бесстрашие и преданность 
Виглафа; красота и щедрость Вальхтеов, королевы данов. Эти качества в совокупности составляют своего рода "каталог достоинств", 
обязательных для положительного персонажа героического эпоса. В наибольшей степени этими достоинствами, естественно, награжден сам 
Беовульф (отвагой, мудростью, опытом, боевым искусством, искусством кораблевождения и плавания, красотой, ростом, силой и т. д.). 
   Остальные персонажи наделены лишь частью этих стереотипных качеств. Сочетания тех или иных из них соответствуют различным образам 
поэмы: идеальному правителю (Хродгару, Беовульфу), воину-богатырю (Беовульфу, Виглафу), что и создает в значительной степени обобщенность, 
стереотипность образов. Вот, например, характеристика трех королей: Хротгара, Оффы, Беовульфа.
   Хродгар возвысился, выросло войско
   в битвах удачливый, из малой дружины 
   без споров ему в силу великую.
   покорились сородичи,
   (Беовульф, 64 – 67)
   …от моря до моря копьеносцам-дружинникам,
   Оффа славился и в державе своей
   и победами ратными, мудровластием…
   и подарками щедрыми
   (Беовульф, 1957 – 1960)
   …они простились и мощь державца
   с умершим конунгом, и мудромыслие…
   восславив подвиги
   (Беовульф, 3172 – 3174)
   Количество таких образов-стереотипов невелико, их функции в сюжете строго разграничены, каждый из них воплощает один из аспектов 
героического поведения, в совокупности образуя систему образов поэмы, они дополняют друг друга.
   Выражаясь в противоборстве двух враждующих сил, конфликт делит образы поэмы на два лагеря, в одном из которых — герой, король и 
королева племени, их дружины, в другом — чудовища, противники героя. Мир поэмы разделен на две части: в центре первой — герой, в центре 
второй — его противники. Все элементы этого мира тяготеют к одному из полюсов, нет "нейтральных", не связанных с тем или иным лагерем 
деталей. Образы персонажей и их характеристики, временные и пространственные особенности, предметы — все несет отпечаток принадлежности к 
миру героев или их противников.
   Противопоставление отдельных элементов настолько последовательно и всеобъемлюще, что мир чудовищ предстает как перевернутый мир 
героев. Он имеет те же самые характеристики, но со знаком минус. Это своего рода абсолютная противоположность мира героев, его обратная 
сторона.
   Легко заметить, что система образов поэмы образует идеальное общество эпического мира. Эпический социум ограничен: в нем нет места 
реальным общественным отношениям. Присутствует лишь одна ячейка социальной структуры — вождь и его дружина, в наибольшей степени 
отвечающая героическому идеалу. Этот микросоциум в поэтическом сознании рассказчика и слушателей заменяет весь остальной мир. В поэме нет 
пахарей и купцов, охотников и рабов. Дружина постоянно отождествляется со всем племенем. Говоря о фризах, например, автор упоминает лишь о 
дворце Финна и его дружинниках, постоянно называя их "все фризы". "Даны" для него те, кто пирует в Хеороте, ходит в походы под 
предводительством Хродгара, получает от него дары. Поэтому описание датского двора в Хеороте — наиболее полное изображение идеального 
эпического общества в англосаксонской поэзии, а сам Хеорот является вещественным, материальным воплощением и олицетворением дружинного 
мира.
   Благополучие общества полностью зависит от соблюдения освященных многовековой практикой норм поведения, подобающих королю, с одной 
стороны, и его воинам — с другой. Король должен быть могуществен, щедр, мудр (последнее понимается именно как соблюдение традиционных 
норм поведения). Воин — предан королю, отважен в битве.
   В "Беовульфе" идеальный правитель своего народа встречается уже в начале поэмы: это образ Хродгара, "старого и седовласого" короля 
данов, основная сюжетная функция которого — привлечение героев и предоставление им возможности совершить подвиг. В образе идеального 
правителя воплощаются представления о социальном порядке и благополучии. Одна из основных его функций — распределение богатств, раздача 
сокровищ. Именно поэтому столько внимания уделяется щедрости Хродгара и других правителей.
   Вторая функция правителя — защита своего племени, своей дружины от возможного урона. О важности этой функции свидетельствует большое 
количество эпитетов, выражающих идею защиты, покровительства. И еще одно качество правителя регулярно отмечается в поэме — его мудрость, 
которая понимается, однако, не как чисто интеллектуальное качество, а как практическое следование существующим этическим нормам, 
неукоснительное выполнение того, что должно. Мудр тот король, который соответствует героическому идеалу, этикетному образу.
   Понятие взаимного долга играет в поэме важнейшую роль. В нем сочетаются этические представления разных эпох, Узы родства едва ли не 
самые важные социальные связи. С другой стороны, в эпоху позднеродового и раннефеодального строя человек включен в формирующуюся 
систему отношений вассалитета, что обуславливает взаимные обязательства короля и его дружины. Обязанности короля по отношению к 
дружинникам достаточно однозначны и с наибольшей полнотой воплощены в образе идеального правителя. Сложнее с отношением дружинников к 
королю. Декларируемым идеалом является Виглаф. Очевидно, что определяющими продолжают оставаться родственные связи: Беовульф верен 
своему сюзерену Хигелаку, который одновременно приходится ему дядей. Он помогает сыну Хигелака и заботится о нем, как подобает родичу. 
Хродульф осуждается в наибольшей степени за то, что в борьбе за датский трон убивает своего родича, сына Хродгара. Да и Виглаф, как 
оказывается, связан с Беовульфом узами отдаленного родства.
   Долг вассальной верности — плата за милости, которыми одаривает король своего дружинника. Именно так понимает Виглаф свой долг, 
произнося речь, обличающую "малую дружину" в пренебрежении своим долгом:
   Теперь хотелось бы сказать о тех предметах быта и вещах, которые упоминаются в поэме. Но далеко не все бытовое окружение 
англосаксонского воина находит отражение в поэме. Все предметы, упоминающиеся в поэме, условно можно разделить на три категории: это 
предметы вооружения, пиршественная палата и праздничная утварь. Все остальное многообразие вещей отсутствует в поэме: они не упоминаются, 
их нет в том мире, где живут и действуют герои.
   Конечно, чаще всего изображается оружие: латы, шлемы, щиты, мечи. Именно с их помощью герой побеждает своих противников, они его 
единственные помощники в единоборстве, только на их помощь он может рассчитывать.
   Великолепие, неповторимость оружия является распространенным приемом героической характеристики, оно служит внешним, видимым 
атрибутом героической сущности персонажа. Избранность героя находит отражение и в избранности оружия, в их предназначенности друг другу. 
Особенно важную роль играет меч, который Беовульф находит в подводном жилище Гренделя, которым он убивает мать чудовища:
   Тогда он увидел клинок — наследие
   среди сокровищ древних гигантов;
   орудие славное, несоразмерный,
   меч победный, он был для смертного
   во многих битвах излишне тяжек,
   он был испытан, в игре сражений…
   (Беовульф, 1557 – 1562)
   Особая ценность и превосходные качества оружия и доспехов отмечаются различными способами. Это эпитеты, указывающие на остроту, 
крепость, прочность оружия, подробное описание украшений на нем. Не меньшее значение имеет и "генеалогия" оружия: его происхождение, 
принадлежность его прославленным воинам, победы, одержанные с его помощью (Беовульф, 2609 – 2613, 2619 – 2622). Родословная оружия, как и 
родословная персонажа, удостоверяет его достоинства, свидетельствует о присущих ему изначально, не зависящих от него самого выдающихся 
качествах.
   Большое внимание уделяется рассказчиком и тем дарам, которые Беовульф получает от Хродгара и Хигелака за победу. Певец подробно 
повествует о каждом из предметов, характеризует их внешний вид, превосходные качества, "родословную" каждого из них (Беовульф, 1192 – 1201). 
В этих описаниях подчеркивается принадлежность предмета лишь избранным героям.
   Описания предметов в поэме не только функционально значимы. Рассказчик сам любуется ими, с тонким знанием дела и очевидным 
удовольствием изображает тот или иной предмет. Наиболее обстоятельно изображение клада, хранителем которого был дракон: здесь перечислены 
десятки предметов, оружие, утварь, украшения, самоцветы, причем каждый из них охарактеризован отдельно (Беовульф, 2756 – 2771). Предметы, 
которыми наполнен эпический мир, сообщают ему живость, яркость и блеск. Предметный мир "Беовульфа" ярок, наряден, праздничен, именно в этом 
обличье он героичен. Будничные, повседневные, тусклые предметы не согласуются с представлением о героике.
   На основании данных поэмы можно увидеть "идеального воина", поэма содержит представления о тех качествах, которые, по мнению 
средневекового общества, должны быть обязательно присущи "идеальному воину", на ее основе можно получить информацию об оружии или, 
например, узнать обряд погребения.
Заключение
   На основании данной поэмы можно получить информацию об английских воинах данной эпохи. Однако песнь освещает лишь некоторые стороны 
английских воинов, те качества (физические и духовные), которыми, по мнению общества эпохи раннего средневековья, должен был обладать 
идеальный воин-правитель. В песне упоминаются, хотя и в меньшей степени, оружие воинов, битвы, пиры, наконец, подробно описываются 
сокровища. Эта песнь может представлять интерес и для людей, занимающихся выяснением и уточнением древних обычаев, например, в 
"Беовульфе" есть упоминание об обряде погребения и т. д. 
Библиографический саписок
   1. Алексеев М. П. Литература средневековой Англии и Шотландии. — М., 1984.
   2. Аникин Г. В., Михальская Н. П. История английской литературы. М., 1975.
   3. Аникст А. История английской литературы. — М., 1956.
   4. Беовульф // Библиотека всемирной литературы: Серия первая. — М., 1975. 
   6. История Всемирной литературы. — М.: Наука, 1997.
   7. Мельникова Е. А. Меч и лира: англосаксонское общество в истории и эпосе. — М.: Мысль, 1987.
   9. Савело К. Ф. Раннефеодальная Англия. — Л., 1977.